Уже много месяцев в Германии, то вспыхивая ярким пламенем, то вновь затухая, продолжается мясной скандал. Раз за разом отыскиваются пройдохи, сбывающие некондиционное мясо, время от времени суд выносит суровый приговор, затем всё идёт по следующему кругу.

Чаще всего подобные безобразные истории случаются в Нижней Саксонии или в Баварии, где производят больше всего мясной продукции. В первой из этих федеральных земель их происходит особенно много, но виновных, как правило, не удаётся призвать к ответу. Да и структуры, которые позволяют тухлятине тоннами попадать в пищу, из года в год остаются неприкосновенными.

А может быть дело в том, что в 46 районах аграрной Нижней Саксонии ответственность за соблюдение санитарно-экологических норм несут одни и теже контролеры, причем, порой на протяжении многих десятилетий. Ну, как тут не завести удобные связи, позволяющие действовать по старинному принципу «рука руку моет». Не случайно против многих врачей сейчас ведутся дела по обвинению во взяточничестве. Ещё одно доказательство больших изъянов действующей системы состоит в том, что прокуратуре зачастую приходится заводить дела не по предписанию медиков, а по «наводке» средств массовой информации. Причем, сами немцы прекрасно знают о том, что в других государствах ЕС контроль за качеством мясной продукции налажен заметно эффективнее.

Свою лепту в усугубление нетерпимой ситуации вносит и земельное министерство сельского хозяйства, которое отказывается назвать производителей, пойманых на использовании некондиционного мяса. Чиновники ссылаются на «отсутствие правовых оснований». Журналистам остается только удивлятся: тухлятина – налицо, а правовые основания – отсутствуют... Пробить стену молчания, воздвигнутую официальными инстанциями, оказывается весьма трудно, если не вовсе невозможно.

Вроде бы закон об информировании потребителей, принятый в Германии осенью прошлого года, должен был содействовать достижению этой благородной цели. Но его обставили таким количеством исключений, оговорок и отсрочек, что пока толку от него немного. Имена жуликов можно обнародовать только после того, как принято судебное решение и исчерпаны все возможности его отмены. Надо ли говорить, что по гражданским делам сроки рассмотрения затягиваются на многие годы? Во всяком случае, до сих пор не известно ни одного примера того, чтобы кто-либо получил три года тюрьмы, которые теоретически причитаются пойманному на таком злоупотреблении. Что же до штрафа в 20 тысяч евро, то он не сильно испугает того, кто пополняет свою кассу с помощью противозаконных махинаций. Даже если его и поднимут, как предпологается, до 50 тысячь евро.

Есть ещё один вариант наказания, который называется длинным немецким словом «беруфсфербот» - запрет на профессию. Но и его обойти не составляет труда: у тех, кто прокручивает криминальные сделки, загодя подобраны люди из числа родственников или близких друзей, которые всегда готовы подхватить знамя, выпавшее из рук мошенника. Показательный пример – история Антона Польмана, бывшего «куриного короля Европы», некогда самого крупного в Старом Свете производителя яиц. В Германии ему еще в 1996 году пожизненно запретили заниматся разведением птицы. Тогда он перебрался в свой заокеанский филиал «Бакай эгг компании» и продолжил крутить те же делишки. Четыре года назад он получил по рукам и от американского правосудия: ловкачу сумели вменить создание на его фермах опасных для жизни условий работы. Вы думаете, господин Польман на этом успокоился? Не тут-то было! «Яичный барон» теперь разворачивается в одной из восточно-европейских стран, пишет газета «Вельт».

Между прочим, с юридической точки зрения довести до суда дело о сбыте испорченного мяса бывает далеко не всегда просто. Даже если вы обнаружете его на бойне, холодильном комбинате или в магазине, надо будет ещё доказать, что его намеревались сбыть или пустить в производство, а не списать в отходы. Кстати сказать, торговые предприятия в таком случае вообще никакой ответственности не несут: все вопросы – к производителю.

Вот и выходит, расплачиватся за все – в прямом и в переносном смысле этого слова – приходится потребителю. А что он сможет доказать, когда на следующий день после поглощения негодного мяса у него схватит живот? Тут уж как говорится поезд ушел...